| medergrup | Дата: Воскресенье, 26.03.2017, 14:18 | Сообщение # 1 |
|
Майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 87
Статус: Offline
| «Бардак, разруха, анархия!» - эти три слова часто произносят и воспринимают как синонимы. Советский кинематограф изрядно постарался, чтобы сформировать в глазах обывателей такое представление об анархистах: толпа вечно пьяных матросов и эксцентрично одетых деклассированных элементов, способная только на то, чтобы грабить, напевая «Цыпленок жареный». Изредка мелькнет приятный молодой человек с одухотворенным лицом под широкополой шляпой - идейный. Но он, конечно, запутался. Нечего ему делать в этой шайке разбойников. А потому к концу фильма добрые сценаристы либо переводили его в ряды более приличной партии, либо, так и не придумав, что с ним дальше делать, убивали. Этот образ анархистов с радостью восприняли появившиеся в конце восьмидесятых годов прошлого века панки и другие «неформальные движения». Верхом их анархизма было помочиться на стены Русского музея или проорать погромче «Мама - анархия, папа - стакан портвейна» под окнами мирно спящего дома после полуночи. Это анархизм? Нет. Это хулиганство. И это совсем не синонимы.
Интересно, что, несмотря на такое, казалось бы, отрицательное представление, анархия в последние годы - модный тренд. Что же такое анархия?
МАТЬ ПОРЯДКА?
Если перевести это слово с греческого, получится «безвластие». Означает ли это непременный бардак и разруху? Если взять, например, нынешнюю Россию и в один момент отменить в ней всякую власть, то, конечно, да. И слово «беспорядок» еще покажется слишком мягким для определения того, что начнется. Откуда же взялся лозунг «Анархия - мать порядка»? Мы привыкли воспринимать его как оксюморон и произносить с оттенком нескрываемой иронии. Между тем анархисты, которые ввели его в употребление, вовсе не шутили.
Представим себе крестьянское хозяйство. Оно находится посреди степи, на многие километры вокруг нет других людей. Жители этого хозяйства обрабатывают землю, разводят скот, ходят после дождя по грибы и полностью обеспечивают себя всем необходимым. Нужна этим людям какая-то власть? Нет, зачем она им? Положим, неподалеку есть еще одно хозяйство, в котором выращивают, разводят и мастерят нечто, чего нет в первом. Люди обмениваются результатами своего труда или просто по-соседски делятся. Нужно здесь государство? Не нужно. Необходимость во власти возникает, когда, грубо говоря, на один мешок яблок начинают претендовать оба соседа и делиться друг с другом не хотят. Вот тут и появляется государство. Оно говорит: «Сейчас я все поделю между вами по справедливости, а каждый из вас отдаст мне за это часть своей доли». То есть пока люди ведут себя цивилизованно, порядочно, власть не нужна. Власть - порождение беспорядка. Постепенно власть разрастается и стремится вмешаться в любой обмен, любое перераспределение благ, вообще в любое действие общества. Люди уже не могут просто обменяться результатами труда: между ними сидит чиновник, без чьей подписи и печати любой обмен будет считаться недействительным и преступным. Попытки общества самоорганизоваться и все-таки решить свои проблемы, минуя государство, начинают подавляться или как минимум жестко контролироваться. И все равно, какое это государство - абсолютная монархия, диктатура пролетариата или буржуазная демократия, - оно (государство, барон, чиновник) понимает: общество, которое научится само решать свои проблемы, может задуматься, а надо ли отдавать четверть мешка яблок кому-то, кто только и умеет, что ставить высочайшую печать на никому не нужных бумажках.
Один из первых теоретиков анархизма Пьер Жозеф Прудон считал, что общество вполне может существовать как система свободных взаимодействий между свободными же объединениями рабочих, крестьян и других производителей. Достичь этой гармонии он предполагал с помощью просвещения. Вот и получается, что идея анархии должна привести к нормальному естественному порядку.
ПРОСВЕЩЕНИЕ И РЕВОЛЮЦИЯ
Далеко не все анархисты прошлого полагались на просвещение. Многим из них хотелось достичь всеобщего счастья и гармонии быстро и сразу. Они приглядывались к традиционным формам социальной организации - крестьянской общине, ремесленным цехам, даже флибустьерским республикам. Им казалось, что достаточно свергнуть власть и не устанавливать вместо нее никакой другой - и анархия возникнет сама собой, из некоего природного стремления людей к «рациональному благоволению». Именно из их среды выходили те самые идейные юноши в широкополых шляпах, грустно слоняющиеся среди пьяных матросов.
Известный русский анархист Петр Кропоткин, например, укорял французских революционеров в том, что, совершив революцию, они не отменили государства: «Имена правителей изменились, но все это огромное чиновничье здание, созданное во Франции по образцу императорского Рима, осталось; колеса этого громадного механизма продолжают по-прежнему обмениваться пятьюдесятью бумагами каждый раз, когда ветром снесет дерево на большой дороге... Вместо того чтобы уничтожить старую организацию, уничтожить ГОСУДАРСТВО и создать новые формы объединения, исходя из самых основных единиц каждого общества - из сельской общины, свободного союза рабочих и т. д., - они захотели «воспользоваться старой, уже существующей организацией». И за это непонимание той истины, что историческое учреждение нельзя заставить по произволу работать то в том, то в другом направлении, что оно имеет свой собственный путь развития, они поплатились тем, что были сами поглощены этим учреждением».
Все так. Но могло ли быть иначе? Если даже сегодня средний обыватель нет-нет да и затоскует по «сильной руке», могли ли французские крестьяне XIX века, совсем еще недавно не мыслившие жизни без короля, вдруг начать обходиться вовсе безо всякой власти? Вряд ли. И даже если предположить чудесное, что это вдруг оказалось бы возможным и в самом деле произошло бы, Франция немедленно была бы съедена соседними государствами: никакие анархические отряды самообороны сельских общин не смогли бы всерьез противостоять хорошо организованным и вооруженным государственным армиям.
источник: https://spaces.ru/forums/?r=2693729&sid=
|
| |
| |
